Кожина

Стилистические ресурсы русского языка как предмет исследования лингвистической стилистики

Общие сведения

 

Русский язык, как и всякий развитой язык с длительной культурной традицией, предоставляет говорящим богатейшие выразительные возможности, в том числе стилистические. Однако овладение этими ресурсами языка требует знаний, развитого лингвостилистического чутья и навыков употребления языковых единиц.

Стилистические средства языка и приемы их использования складываются постепенно, представляя собой явление исторически изменяющееся. Не случайно поэтому они с давних времен начинают изучаться исследователями-учеными, писателями и деятелями культуры. Уже в XVII в. появляются отдельные наблюдения и рекомендации в этом отношении. Однако еще раньше обнаруживается интуитивное использование языковых единиц, неравнозначных в стилистическом отношении (в частности, славянизмов или простонародно-разговорных средств языка), обусловленное содержанием произведения и задачами стиля. Ср, например, «Послания» Ивана Грозного, «Домострой» и даже значительно более ранние сочинения Мономаха, летописи с их неоднородным в зависимости от тематики языком. В XVIII в. эти тенденции находят свое завершение и теоретическое обоснование в известной реформе М. В. Ломоносова.

Поскольку стилистика как самостоятельная лингвистическая наука в XIX в. еще не оформилась, стилистические наблюдения и рекомендации, очень важные практически, давались в общелингвистических работах по лексике и грамматике языка (помимо руководств по риторике и отчасти словесности). Эта традиция в общем сохранилась и до настоящего времени. Как правило, труды по лексикологии, грамматике и даже по фонетике, а также словари не обходят вопросов стилистики. В XIX и в XX вв. создаются специальные пособия, представляющие стилистические ресурсы языка. В них порою наряду со стилистическими описываются многие другие нормативные явления, что оказывается следствием неточности определения предмета стилистики.

Стилистические ресурсы современного русского литературного языка имеются на всех уровнях языковой структуры и обнаруживаются в сложившихся общепринятых приемах употребления языковых стилистических единиц.

Одним из богатейших средств стилистической выразительности речи являются так называемые средства словесной образности, преимущественно лексические (метафоры, метонимии и др.), но также и синтаксические (синтаксические фигуры и другие средства).

Другой важнейший источник стилистических средств - синонимия (прежде всего лексическая, а также грамматическая). Это не случайно, так как с синонимией связана возможность выбора одною из ряда возможных языкового средства, наиболее подходящего в данном контексте. Принцип выбора, избирательность - одна из основ стилистики и один из важнейших ее принципов. Из средств языка, принадлежащих к различным языковым уровням, наиболее стилистически богаты и продуктивны синтаксические и лексические. Морфология обладает меньшими возможностями в этом отношении.

К стилистическим ресурсам лексики относятся, помимо переносных значений и синонимии, специальные стилистически окрашенные в системе языка единицы, в том числе эмоциональная и экспрессивная лексика. Кроме того, в стилистических целях обычно используются разного рода пласты словаря ограниченного употребления (в том числе нелитературные): диалектизмы, просторечные слова, арготизмы, профессионализмы, варваризмы, а также архаизмы, неологизмы и т. п. Названные группы слов различны по происхождению и сферам употребления. Они несут и неодинаковый стилистический «заряд», однако все их объединяет возможность и традиция использования в речи со специальными стилистическими целями. Эти пласты словаря отличаются от экспрессивно-эмоциональной лексики тем, что последняя имеет постоянную стилистическую окраску (если только в каком-либо контексте не подверглась специальной нейтрализации, чему она поддается с трудом). Слова же ограниченного употребления существуют в языке не как специальные стилистические средства, во всяком случае не только как стилистические средства. Они получают стилистическую окраску лишь в особом контексте, тогда как в других сферах общения выполняют лишь номинативную функцию (например, диалектизмы в диалектной речи, профессионализмы в профессиональной).

Вообще вопросы степени стилистической окрашенности разных пластов словаря, органичности этой окраски для тех или иных средств, способы ее создания еще очень мало разработаны, несмотря на довольно обширную литературу вопроса, поэтому мы их здесь лишь бегло коснемся.

Один из важнейших источников стилистических ресурсов русского языка составляет фразеология. Фразеологизм, как правило, выразительнее синонимичного ему слова или свободного словосочетания. К тому же само наличие параллели «слово - фразеологизм» предоставляет возможности выбора, на который и опирается стилистическое использование языковых средств.

Фонетика имеет меньше возможностей для создания стилистической экспрессии высказывания (тем более если иметь в виду письменную форму общения), однако и она заключает в себе определенные ресурсы в этом отношении (особенно при отнесении сюда интонационно-ритмических сторон речи).

Разнообразные средства для выражения стилистических оттенков предоставляет говорящему словообразование (ср. стилистическую роль суффиксов и префиксов, а также явления словообразовательной синонимии).

В области морфологии к стилистическим средствам относятся явления морфологической синонимии и, кроме того, более многочисленные случаи переносного употребления грамматических форм, а также форм определенной функционально-стилистической окраски.

Почти безграничны стилистические возможности языка в области синтаксиса. Синонимика словосочетаний и синтаксических конструкций, вариации порядка слов в предложении, связь тех или иных типов предложения с определенными сферами общения, т.е. некоторая ограниченность их функционирования, создающая функционально-стилевую окрашенность, синтаксико-стилистические фигуры и вообще способность языка средствами синтаксиса выражать малейшие изменения мысли и оттенков содержания - таков далеко не полный перечень стилистических средств синтаксиса. Известно, что индивидуальные особенности стиля речи прежде всего проявляются в синтаксисе.

Если сопоставлять стилистические ресурсы разных уровней языка, то следует отметить, что именно синтаксис и лексика представляют собой основную базу стилистики. Стиль речи создается средствами языка всех уровней, находящимися в отношениях взаимозависимости и в системных связях в конкретном высказывании и в исторически сложившихся традиционных сферах общения, реализуемых отдельными актами говорения.

Для того чтобы речь отвечала основным стилистическим требованиям, чтобы она была выразительна, точна, стилистически мотивирована, а используемые в ней средства были бы наиболее целесообразными для выражения данного содержания и уместными в данном контексте, говорящий должен овладеть стилистическими ресурсами языка, знать его стилистические нормы. Это необходимо и будущему учителю, и его ученику, необходимо для повышения общей речевой культуры нашего общества.

§ 2. О средствах словесной образности как стилистических ресурсах речи

К средствам словесной образности относят прежде всего тропы: метафору, метонимию, синекдоху, олицетворение, образное сравнение, эпитет, гиперболу и др., а также синтактико-поэтические фигуры: анафору, эпифору и др.

Тропы - явления лексико-семантические, это разные случаи употребления слова в переносном значении. Однако, как известно, не всякое переносное значение является для современного языкового сознания образным.

Например, под метафорой понимают слово или оборот речи, употребленные в переносном значении для определения предмета или явления на основе какой-либо аналогии, сходства. Однако при этом обычно различают метафоры общеязыкового характера (стертые или окаменелые), метафоры, сохраняющие «свежесть», и метафоры собственно поэтические, которые отличаются индивидуальным характером.

Общеязыковые окаменелые метафоры со стершейся образностью (рукав реки, горлышко бутылки, подножие горы и т. п.) к средствам словесной образности не относятся.

Стилистическим средством этого рода являются метафоры широкого употребления, так сказать, с заранее готовой образностью, но не утратившие свежести (их образность ясно ощущается говорящими): золотая осень, серебро седины,  алмазная прозрачность, горячая пора, металл в голосе, теплота встреч, дуб (о человеке). К ним относятся и так называемые народнопоэтические постоянные метафоры и метафорические эпитеты: лебедушка, голубушка (о женщине), соколик (о человеке), гроза (нечто устрашающее).

Однако, когда речь идет о собственно образных средствах, прежде всего имеются в виду случаи новой, оригинальной метафоризации, создающей яркие индивидуализированные образы, или случаи обновления, «освежения» различными способами общеязыковых метафор. Именно свежесть, новизна метафоры является одним из главных ее признаков как образного средства, характерного прежде всего для поэтической речи. Для создания неповторимой метафоры необходимо образное восприятие мира и особый талант. Однако, стремясь к выразительности и яркости речи, не только писатели создают метафоры. Удачные метафоры, а также образные эпитеты и сравнения можно встретить и в газетном очерке, и в научной статье, и в выступлении оратора, и в живом рассказе умелого собеседника.

При этом метафора соответствует некоторым требованиям. Она не должна быть надуманной, неестественной (когда сопоставляются признаки или понятия, вообще не сочетающиеся в жизни, в природе; вспомним, что метафора представляет собой скрытое сравнение). Она должна отвечать закономерностям языка. Следует помнить и о том, что метафора (как и другие образные средства) имеет свойство быстро «стираться» от частого употребления и превращаться в штамп, стандарт. Именно такой процесс- часто наблюдается в газетной речи, когда недавняя свежая метафора становится надоедливым шаблоном, утратившим всю свою былую образность (маяки производства, высокие рубежи, зеленая улица), или «терминологизируется» (голубой экран, черное золото).

Метафора, как и другие средства словесной образности, имеет неодинаковую функциональную активность в разных сферах общения. Как известно, основная область применения образных средств - художественная литература. Другой сферой довольно активного их употребления является публицистика, поскольку она призвана воздействовать не только на ум, но и на чувства читателей, а присущая ей пропагандистско-агитационная функция реализуется наиболее эффективно в условиях экспрессивной речи. Однако увлечение образными средствами, перенасыщение ими текста - явление нежелательное. Все зависит от конкретных условий коммуникации, прежде всего от темы, идеи, направленности, общей стилевой атмосферы текста, что в целом обусловлено единством формы и содержания.

Менее, чем указанным сферам, метафора свойственна научной речи. Это естественно, так как ученый оперирует понятиями и поэтому использует прямые номинативные значения слов, стремясь к точности, терминированности, однозначности выражения. Вместе с тем неверно было бы считать образность и эмоциональность выражения вообще несвойственными научной речи. Монотонность, серость, как верно отмечает Р. А. Будагов, нежелательны и недопустимы в научной речи.

Немало метафор и в области научной и специальной терминологии (шаг маятника, клапан сердца, корона солнца, усталость металла, карусель, головка, муфта), однако вследствие терминологичности, а следовательно, однозначной номинативности эти слова утрачивают образность.

В силу общей понятийности и точности научной речи к использованию в этой сфере образных средств, в особенности метафор, следует подходить осторожно. Здесь в процессе творчества лучше подыскать наиболее точный термин, чем использовать образ. Из истории научного стиля известно, что образность здесь нередко рождается как раз тогда, когда не найдено еще точного наименования, т. е. термина. А это свидетельствует о том, что не определилось еще ясно и само понятие.

Кроме того, научной речи более свойственно сравнение, чем метафора, поскольку оно - одна из форм логического понятийного мышления и способов его выражения.

Лишь в одной из сфер письменной речи средства словесной образности почти совсем неупотребительны. Это - деловая речь, поскольку здесь официальности, точности, безэмоциональности общения и терминированности выражения оказываются как бы противопоказанными образные средства. Лишь смешанным, «пограничным» жанрам (законодательно-публицистическим: ср. первые декреты Советской власти, обращения, праздничные приказы) и некоторой части деловой терминологии (например, синекдоха: официальное лицо, договаривающаяся сторона и т. д.) известны элементы образности, правда в последнем случае стершейся, так как она касается терминологии.

Употребительность образных средств в устно-разговорной речи зависит от индивидуальности общающихся, темы разговора и ситуации общения. Для этой сферы особенно характерна эмоциональность выражения, которая сказывается на свойствах образности. Здесь широко употребительна общеязыковая образность (что не исключает окказиональных метафор). Это связано с быстрой реактивностью устно-разговорной речи, ее спонтанностью, неподготовленностью.

Эпитет - слово, образно определяющее предмет или действие, подчеркивающее характерное их свойство, также наиболее употребительно в художественной речи, где оно выполняет эстетическую функцию. Эпитет нередко бывает метафорическим: В ущелье не проникал еще радостный луч молодого дня (Лермонтов); С медного открытого его лица стекал пот (Паустовский); Она улыбалась голубой детской улыбкой (Шолохов). Широко используются эпитеты и в публицистической речи, что обусловлено экспрессивной функцией публицистики: гигантское строительство, светлое будущее; гневный протест; ратные подвиги.

Иногда говорят об эпитетах в научной речи. Однако если под этим средством словесной образности понимать художественное определение с присущей ему эстетической функцией, то термин «эпитет» вряд ли применим к научной речи. Здесь лучше говорить просто об определениях, поскольку они преследуют не художественно-изобразительные цели, а логико-уточнительные, в крайнем случае - наглядность. Определения некоторых областей научной литературы на первый взгляд весьма образны, но они принципиально отличаются от художественных определений-эпитетов стремлением прежде всего точно и объективно характеризовать предмет. Основное их отличие от художественных определений в том, что они однозначны, в отличие от собственно эпитетов не допускают двуплановости. Примеры определений в научной речи: ...тонкие голубые иглы лазур-апатита (Ферсман); Ломонтит отличается розовым цветом, переходящим в кирпично-красный (он же); Флора, представляющая нам хрящеватые вилообразно ветвящиеся, желто-бурые, тесьмовидные формы (Тимирязев).

Другие средства словесной образности, например метонимия, синекдоха и др., также наиболее свойственны художественной речи.

Примеры метонимии как слова или выражения, переносное значение которых основано на внешней или внутренней связи (смежности) двух предметов или явлений: Ну, скушай же еще тарелочку, мой милый (Крылов); А в двери - бушлаты, шинели, тулупы (Маяковский).

Синекдоха - это разновидность метонимии, основанная на перенесении значения с одного явления па другое по признаку количественного отношения между ними (часть вместо целого, ед. число вместо мн. числа или, наоборот, видовое название вместо родового или наоборот), например: И слышно было до рассвета, как ликовал француз (Лермонтов); Мы все глядим в Наполеоны (Пушкин).

Перифраза (парафраза) - оборот, состоящий в замене названия предмета или явления описанием его существенных признаков или указанием на его характерные черты,- широко используется, помимо художественной, в публицистической речи: корабль пустыни (верблюд); королева полей (кукуруза); царь зверей (лев).

§ 6. Стилистические ресурсы словообразования

Прежде всего выделяется стилистическая синонимия словообразовательных аффиксов.

Приведем примеры стилистической синонимии словообразовательных суффиксов: вода - водица - водичка, сестра - сестрица - сестричка, игла - иглища, белый - беленький - белехонький - белешенький, тонкий - тоненький - тонюсенький - тонехонький, светлый - светленький - светлехонький - светлешенький, толстый - толстенький -толстенный и т, д. Разные суффиксы привносят в слово различные стилистические и семантические оттенки. Одни суффиксы: -ичк- (сестричка, водичка и др.), -еньк- (тоненький, светленький, толстенький и др.) -имеют значение уменьшительно-ласкательное, другие: -ищ- (иглища), -енн- (толстенный) -увеличительно-неодобрительное. Слова с этими суффиксами употребительны преимущественно в разговорной речи. Другие слова, с суффиксами -ехоньк-, -ешеньк-, -иц-, свойственны некоторым жанрам устного народного творчества (былинам, сказкам и др.) и несут па себе печать соответствующей стилевой окраски - нередко поэтической; белехонький, белешенький, сестрица, водица и др.

Примеры стилистической синонимии префиксов: избрать - выбрать; испить - выпить; восходить на - всходить на; взреветь - зареветь; влезть - взлезть; вскричать - закричать; воспретить - запретить; нисходить - сходить вниз; востребовать- потребовать; поджарить - нажарить; нарвать (цветов) - сорвать; насушить (грибов) -засушить. Вместе с изменением семантических оттенков, привнесенных префиксом, обнаруживается сопутствующее изменение стилистического (экспрессивного или функционального) оттенка слова. Так, приставки ис- (из-), вос-, нис- привносят оттенок торжественности, приподнятости стиля. Образования воспретить, востребовать характерны для официально-делового общения. Слову взлезть свойствен оттенок устарелости. В параллелях поджарить - нажарить, сорвать - нарвать вторые члены пар, кроме оттенка патетичности, отличаются от первых (более нейтральных) оттенком разговорности, т. е. стилистико-функциональным.

Однако синонимика словообразовательных элементов не так уж распространена в русском литературном языке.

Сердцевину стилистических ресурсов в словообразовании составляют суффиксы и префиксы субъективной оценки. Их иначе называют экспрессивными или эмоционально-экспрессивными. Оттенок уменьшительности обычно сопровождается экспрессией ласкательностн, реже - шутливости, ироничности; оттенок увеличительности - экспрессией грубости, пренебрежения, неодобрения, иронии, а также восхищения. Суффиксы субъективной оценки более свойственны устно-разговорной речи, чем книжно-письменной.

Примеры слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами, У существительных: -ок- (-ек) - голосок, дружок, денек; -очек (-ечек) - голосочек, дружочек, денечек; -ец - братец, морозец; -чик - апельсинчик, блинчик, костюмчик; -ик - арбузик, бутузик, домик; -к- дорожка, дочка, земелька; -ушк- (-юшк-) - дедушка, женушка, заюшка; -оньк- (-еньк-) - кисонька, лапонька, дороженька, зоренька; -ец-, -иц-, -ц- письмецо, платьице, зеркальце, деревцо. У прилагательных: -оньк- (-еньк-) - глупенький, плохонький, добренький, старенький; -ехоньк- (-охоньк-) - светлехонький, скорехонький, легохонький; -ехонек- (-охонек-), -ешенек- (-ошенек-) - близехонек, легошенек. У всех этих слов обнаруживается яркая эмоциональность и экспрессия. Суффиксальные образования со значением пренебрежительности, презрительности, иронии: -ишк- воришка, лгунишка, зайчишка, шалунишка, городишко, домишко, здоровьишко, житьишко и т. д.; -онк- (-енк-) - душонка, книжонка, бабенка, лошаденка; -шк- старикашка; -ц- -ленца. Суффиксы, придающие словам значение увеличительно-с т и, чаще всего сопровождаются эмоциональными оттенками неодобрения, презрения, но могут выражать и восхищение, удивление. Ср.: суффикс -ищ- - На улице непролазная грязища! От него винищем так и несет! Вот это басище! Ну и голосище! Суффикс –ин- Вот так домина! (Но: дурачина, идиотина). Ср., с другой стороны, выражение горделиво-ласкательное в контексте стихотворения В. Маяковского: краснокожая паспортина.

Префиксы, вносящие в слово экспрессивно-стилистические; оттенки (ср.: добрый - предобрый; веселый развеселый); нередко употребляются в сочетании с другими средствами и способами словообразования: суффиксами и словосложением (в частности, повторением слова): добрый-предобрый; большой-пребольшой; прехорошенький. (Подобное сочетание встречается и у суффиксальных образований: зимушка-зима.)

Некоторые суффиксы придают слову те или иные эмоционально-экспрессивные оттенки, не внося значений уменьшительности и увеличительности, например неодобрение: суффикс –ун- болтун, ворчун, лгун, крикун, драчун; -ак- гуляка, зевака, ломака; -к- выскочка, белоручка, сладкоежка, недоучка, неженка; -ляв- вертлявый; -аст- зубастый, губастый, горластый; -ан- критикан, интриган, политикан, смутьян; презрение: суффикс –яй- кисляи, слюнтяй, негодяй; -л- воротила, вышибала, объедала; -ыг- забулдыга, прощелыга; -яг- скупяга и др. Оттенок шутливо-иронический и даже ласкательный имеют слова с суффиксами -яш- (-аш-), -он-: добряш, племяш, тихоня и др.

Аффиксы привносят в слова функционально-стилистические окраски. Эти окраски характеризуют слово по его отношению, во-первых, к книжно-письменной или устно-разговорной речи, во-вторых, к тому или иному функциональному стилю. Известен целый ряд суффиксов книжного происхождения и соответствующей функционально-стилевой окраски: -ств-, -ость, -изм, -ур-, -ани (е), -ени (е), -тель, -ист, -тор, -изн-; например: достоинство, авторство; всеобщность, сущность; марксизм, оптимизм, альтруизм; скульптура, корректура, аспирантура; восклицание, блуждание; влечение, мышление; ваятель, вдохновитель; гуманист, атеист, импровизатор, колонизатор; отчизна и др.

Оттенок разговорности придают словам следующие суффиксы: -як - здоровяк, добряк, свояк; -ик, -ник - вечерник, глазник, зубник; -ун- болтун, хаастун; -к- вечерка (вечерняя газета), летучка, пятидневка; -овк- в существительных женского рода, обозначающих предметы: столовка, курсовка, спецовка, путевка - и лица: плутовка, мотовка, чертовка; -яг- дворняга, сотняга, штормяга и др. С оттенком грубо-просторечным: -н(я) - брехня, грызня, долбня;-j- - бабьё, дурачьё, мужичьё, разговорно-просторечным: -ух- грязнуха, толстуха, стряпуха.

Можно отметить ряд суффиксов, характерных для научной и научно-технической, а также профессиональной речи. Так, с помощью уже названных суффиксов книжного происхождения постоянно образуются научные термины: -ость- плавкость, ковкость,, сопротивляемость; -ств- гегельянство, кантианство, толстовство; -изм - идеализм, феодализм, материализм; -аци(я) (-яци(я)- акклиматизация, вулканизация, аргументация; -фикаци(я) (-ификаци(я)-электрификация, газификация; -тор-изолятор, коммуникатор; -ит (преимущественно термины медицинские) -бронхит, гайморит, плеврит; профессионализмы: -к- вклейка, верстка, обмотка; -аж метраж, типаж, тоннаж, литраж; -чат- коленчатый, ступенчатый; -чик(-щик - передатчик, счетчик, тральщик; -ун - шатун, колун, -льн(я)- гладильня, коптильня и др.

В публицистической речи употребительны слова с суффиксами: -ость - договоренность, сработанность; -щин- белогвардейщина, обыденщина: -ан - критикан, политикан; -истек- большевистский и др.

При префиксации наблюдаются те же стилевые окраски. Здесь экспрессией высокого стиля обладают префиксы: из- изведать; нис- нисходить, ниспослать, ниспадать; вос- - воспевать, восхотеть и др. Функционально окрашены приставки книжного происхождения, характерные для научных и научно-технических, официально-деловых терминов и публицистической лексики: востребовать, избрать, воспретить, в том числе ряд префиксов прилагательных иноязычного происхождения: а- аморальный, анормальный, асимметричный; анти- антисанитарный, антифашистский, антихудожественный: архи- архипошлый, архиглупый; интер- интернациональный, интервокальный; ультра- ультрафиолетовый, ультрареакционный, ультрарадикальный; экстра- экстраординарный.

Как можно было заметить, эмоционально-экспрессивные и функциональные стилистические окраски нередко совмещаются как у суффиксальных, так и у префиксальных образований.

В словообразовании это совмещение, пожалуй, еще более заметно, чем в лексике.

Словосложение также обладает немалыми стилистическими возможностями. Помимо уже отмеченных прилагательных типа веселый-превеселый, экспрессивной окраской обладают, например, имена существительные, образованные сочетанием глагольной формы 2-го лица единственного числа повелительного наклонения с существительным - сорвиголова, держиморда, вертихвостка, скопидом. Функционально-стилистическая окраска свойственна разного рода терминологической лексике, например существительным: краевед, языковед, лесовод, винодел, водомер, миномет, винторез, восьмигранник, многоугольник, в том числе с иноязычными элементами: этнограф, спектроскоп, славянофил, метроном, электронасос; прилагательным: льнопрядильный, светолюбивый, морозоустойчивый, клинолистный и др.

Для художественной речи характерны сложные прилагательные, обозначающие оттенки цветов или качество с дополнительным оттенком (такие прилагательные часты, например, у Горького, у Шолохова): пепельно-серый, иссиня-черный, золотисто-желтый, дымчато-серый, горько-соленый, приветно-мягкий. Этот тип словообразования чрезвычайно продуктивен и в речи ряда научных областей (например, в геологии, химии, биологии). Ср., например, определения, употребляемые при характеристике минералов, растений: темно-синий, кирпично-красный, желто-бурый, черно-зеленый, вилообразно-ветвящийся.

Сложносокращенные слова в связи с ограниченностью сферы их употребления также обладают некоторой функционально-стилистической окраской. Например, разного рода аббревиатуры в зависимости от сферы использования несут окраску либо официально-делового функционального стиля (Продамет, КЗоТ, УПК, ГПК, Лензолото, завком, продмаг, финотдел, хозрасчет, райфо), либо публицистического (политбюро, райком, НАТО, военком, ТАСС, ЦК, ВЦИК, компартия, эсер), либо научного (ЭВМ - электронно-вычислительная машина, МП - машинный перевод, ИК - инфракрасный, ПК - перфокарта, СВЧ - сверхвысокая частота, ФЭУ - фотоэлектронный умножитель), либо разговорного (МНС - младший научный сотрудник, шкраб - работник школы, БАН - библиотека Академии наук, ИВАН - Институт востоковедения Академии наук).

§7. Стилистические ресурсы морфологии

Ресурсы стилистики в области грамматики, в частности морфологии, естественно, следует искать в синонимических явлениях. Синонимических и просто дублетных форм в морфологии не так уж мало. Они появляются в языке по ряду причин: в связи с внутренними процессами развития языка, взаимодействием устно-письменной и книжно-разговорной речи, а также различных функциональных стилей, наконец, исходя из потребности выражения смысловых и эмоционально-экспрессивных оттенков. Однако синонимические средства морфологии далеко не всегда имеют собственно стилистический характер.

Морфологические средства, в отличие от лексических и словообразовательных, дают значительно меньше эмоционально-экспрессивных окрасок и больше функциональных, связанных с традицией употребления тех или иных форм в устно-разговорной либо в письменно-книжной сфере, преимущественно в научном или деловом стиле.

Вопрос о стилистических ресурсах морфологии нельзя ограничивать только явлением стилистической синонимии, потому что средства морфологии в отличие от лексических являются в общем употребительными во всех стилях, жанрах и формах речи. Если можно говорить о функционально-стилистическом расслоении лексики, то нельзя этого сказать о грамматике, категории, формы и конструкции которой носят всеобщий характер. Однако своего рода функционально-стилистическая специализация все-таки захватывает и грамматику. Это выражается в двух моментах: во-первых, в разной степени частоты употребления тех или иных форм в разных функциональных стилях и, во-вторых, в связях значении отдельных форм с данным функциональным стилем. (Эти значения можно называть функционально-стилистическими.) Второй момент особенно важен, так как именно в семантико-грамматических особенностях языковых единиц выражается своеобразие того или иного стиля на морфологическом уровне. К стилистическим ресурсам морфологии относятся и такие функциональные возможности форм, которые позволяют одной и той же форме выступать в различных стилистических функциях. Нередко при этом происходят сдвиги в семантике. Наконец, традиционная стилистика включает в орбиту своего рассмотрения вообще все случаи смысловых оттенков, передаваемых морфологическими средствами (часто параллельными, синонимичными, но и не только ими). При широком понимании стилистики, смыкающемся с также широким пониманием культуры речи, и этот аспект оказывается правомерным.

А. Именные формы

1. Различными стилистическими возможностями обладают категории и формы существительного. Так, некоторые формы рода существительных свойственны ограниченным сферам употребления и в связи с этим несут на себе определенную функционально-стилистическую окраску. Например, употребление форм либо мужского, либо женского рода по отношению к лицу женского пола (в сочетании с именем собственным) имеет различную стилевую окраску: в официальной речи - лаборант Иванова, в разговорной - лаборантка Иванова. Только в разговорно-просторечной сфере используются формы докторша, секретарша, профессорша и т. п.

Неодинакова употребительность существительных того или иного рода в функциональных стилях. Так, наиболее отвлеченно-обобщенный по своему грамматическому значению и по лексическому наполнению средний род закономерно оказывается наиболее употребительным в научной речи. Здесь особенно часты абстрактные существительные среднего рода. Реже они встречаются в художественной и разговорной речи.

Особенно разнообразно представлены стилистические возможности категории рода в художественной литературе. Слова разного рода используются для создания олицетворений при ассоциативном переносе на грамматическое понятие рода различий существ мужского и женского пола. Этот прием весьма распространен в поэзии и в устном народном творчестве. Замечательный образец анализа этого явления стилистики представлен в известной статье Л. В. Щербы, посвященной сравнительному анализу двух стихотворений: «Сосна» Лермонтова и стихотворение Гейне.

Т. В. Шанская отмечает использование категории рода в более ограниченных целях - как яркое средство выразительности для создания определенного художественного образа (а не метафорического каркаса целого лирического произведения - как «Сосна» Лермонтова, «Роза и Кипарис» П. Вяземского, «Рос на опушке рощи клен» Я. Шведова и др.). Так, разница в грамматическом роде слов соловей и весна послужила основой для создания А. С. Пушкиным выразительной перифразы, равнозначной существительному соловей: Там соловей, весны любовник, всю ночь поет.

Стилистическое употребление категории рода может преследовать и юмористические цели. Ср. использование слова нимф (м. р.) от обычного нимфа (ж. р.) И. Ильфом и Е. Петровым: Три «нимфа» переглянулись и громко вздохнули.

Число существительных также обладает определенными стилистическими возможностями. Например, множественное число отвлеченных и вещественных существительных-терминов имеет функциональную окраску научной и профессиональной речи: температуры, стоимости, деятельности, минимумы, максимумы; стали, масла, соли, кислоты и т. д.

Множественное число некоторых отвлеченных существительных имеет оттенок разговорности. Последнее касается тех случаев, когда эти формы выступают со значением длительности, повторяемости явления - холода, морозы, времена.

Иногда множественное число отвлеченного существительного используется в экспрессивных целях как образная конкретизация выражения (Всем смертям назло - К. Симонов).

Форма множественного числа некоторых вещественных существительных со значением большого количества используется терминологически в профессиональной речи: пески, солончаки, воды и т. д.

В основном для разговорной речи характерно образование множественного числа от собственных имен (Побольше бы Яшиных в наших футбольных командах!). Подобное явление с оттенком обобщенности известно и публицистической речи (Никаким гитлерам не сломить нашей силы!), и поэтической с оттенком риторичности (...может собственных Платонов И быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать - Ломоносов).

Весьма характерно для публицистической речи использование единственного числа существительных - названий лиц по профессии, общественному положению и другим социальным признакам - в собирательном и обобщенном значениях: Ученик и учитель: их взаимопонимание; Что волнует зрителя?, Хлебороб! Повышай темпы уборки урожая, «Мать и дитя» (заглавие рубрики).

Русскому языку свойственна синонимия падежных форм и падежных конструкций, о которой мы уже упоминали (стакан чаю - чая; кусок сахару *- кусок сахара; в отпуске - в отпуску *; в цехе - в цеху *; слесари - слесаря; цехи - цеха; килограмм помидор* - помидоров; дверьми* - дверями и др.). Все эти случаи при сопутствующих им иногда различиях в оттенках семантики характеризуются и стилистическими окрасками: нейтрального или книжного характера, с одной стороны, и разговорного - с другой. Кроме того, выделяются синонимические падежные конструкции, различающиеся оттенками смысла и стилистически, что определяет возможности их выбора, например: принести отцу - для отца; оставить мне* - для меня; насыпать соль - соли*; не закрыл трубу* - не закрыл трубы; проходили полями - по полям; утрами* - по утрам; формы, связанные с проявлением категории одушевленности - неодушевленности: купить двух коров - купить две коровы; изучать бактерий - бактерии *. Звездочкой помечены варианты разговорного характера (в последнем примере - разговорно-профессионального).

2. В качестве стилистических ресурсов прилагательного обычно отмечается синонимия полных и кратких форм; синонимия и дублеты среди кратких форм; синонимия степеней сравнения и, наконец, синонимия прилагательного и падежной формы существительного. Некоторые из этих параллелей различаются экспрессивными и функциональными окрасками, другие лишь семантическими оттенками.

Как известно, синонимическое использование полных и кратких форм прилагательных возможно, когда они выступают в функции сказуемого. При этом нормой является выражение постоянства признака полными формами (с усилением оттенка качественности) и временности, эпизодичности краткими (с оттенком состояния). Ср.: Мать больная и Мать больна; Человек веселый и Человек весел. Однако это правило не абсолютно. Так, в научной речи употребительны краткие формы, выражающие постоянное свойство или качество предметов и явлений: газ легок; белки сложны; кислоты двуосновны и т. п. Краткая форма в данном функциональном значении приобретает стилистическую окраску.

Стилистические окраски сопутствуют смысловым оттенкам, когда полная форма, сравнительно с синонимичной ей краткой, менее категорично выражает признак и оценку, оказывающуюся «смягченной». Полная форма в этих случаях более свойственна разговорной речи, тогда как краткая - книжной. А. М. Пешковский демонстрирует это различие на тексте чеховских «Трех сестер», в котором фразы «Ты, Машка, злая»; «О, глупая ты, Оля», звучат, по мнению ученого, мягче, чем возможные к ним варианты: зла, глупа.

Сами по себе краткие формы сравнительно с полными осмысляются как более книжные.

Богаты стилистические возможности степеней сравнения прилагательных. Среди них наблюдаются не только случаи различной семантики форм и функциональных ограничений, но и выражения экспрессивно-эмоциональных оттенков.

Простая (синтетическая) форма сравнительной степени в целом нейтральна, употребительна во всех стилях, а сложная (аналитическая) отличается некоторой книжностью: холоднее - более холодный; крепче - более крепкий. Различаются оттенком книжности либо разговорности параллельные формы простой сравнительной степени: бойче, звонче имеют несколько книжный характер, тогда как бойчее, звончее - разговорно-просторечный. Книжным характером отличаются варианты: смелее, сильнее по сравнению с нейтральным - сильней, смелей. Образования с префиксом по-, носящим оттенок «несколько», «немного»: повыше, посолидней, покрепче - свойственны преимущественно речи разговорной.

Сложная форма превосходной степени, являясь общеупотребительной, нейтральна (самый глубокий, самый тесный), а простая (глубочайший, теснейший), обладая окраской книжности, в то же время заключает в себе экспрессию «интенсивности» в выражении признака и оценки его, нередко вместе с изменением значения. Экспрессивным характером отличаются и такие префиксальные образования, как предобрейший, наиотличнейший, и такие гиперболизированные сочетания, как слаще сладкого, яснее ясного, сильнейший из сильных, имеющие, кроме того, окраску разговорности. Публицистической и научной речи более, чем другим речевым разновидностям, свойственны книжные образования превосходной степени с наречием наиболее: наиболее продуманный, наиболее ответственный.

Преимущественно семантическими оттенками и лишь отчасти стилистическими различаются прилагательное и падежная форма существительного в роли определения. Это касается, в частности, притяжательных прилагательных. Причем, например, сочетания отцов дом, дедушкина книга более употребительны в разговорной и художественной речи; отцовский дом, дом отца, книга дедушки имеют книжный оттенок.

3. Стилистика местоимений касается, естественно, не столько их формообразования и синонимики, сколько особенностей употребления, а именно случаев использования одних личных местоимений вместо других и экспрессии отдельных видов местоимений.

Экспрессивно-стилистические функции личных местоимений довольно разнообразны. Здесь и передача через мы, наш единства говорящего с другими лицами (Победим мы, рабочие! - Горький), и лекторское «мы» как выражение общности с аудиторией (Этой механикой мы и займемся - Столетов; т. е. мы с вами займемся), и экспрессия противопоставления: «мы - вы», «наш - ваш», при подчеркивании двух противоположных лагерей, двух мнений, столь свойственное публицистике, и обобщающее «ты», в которое включается указание на любое лицо, в том числе и говорящего (Били за то, что ты русский, что на белый свет еще смотришь - Шолохов). Как известно, плеонастическое употребление личного местоимения (наряду с подлежащим-существительным) не соответствует нормам литературной речи. Однако такое употребление допустимо как ораторский или поэтический прием с экспрессией торжественности: Эта возвышенность стиля, глубина мысли, полнейшая искренность - они присущи только подлинному таланту. Широко известно и употребительно, особенно в научной речи, а также в публицистической, так называемое авторское «мы» (как обозначение 1-го лица ед. числа - говорящего): В результате исследования мы установили... (=я установил); Мы уже упоминали... (=я упоминал).

Употребление местоимения я при глаголе-сказуемом ведет к подчеркиванию личности говорящего, поэтому, чтобы избежать нескромности, обычно я опускают. Однако в некоторых случаях, например в деловой речи - в приказах, этот пропуск я придает высказыванию категорический характер (Приказываю...).

Можно указать и на ряд случаев переносного использования одних личных местоимений в значении других, например: он, она в значении я: Это удивительно... как она мила (Наташа Ростова о себе); мы в значении вы с оттенком сочувствия к собеседнику: Ну, как мы отдохнули?

Местоимения других разрядов, в частности определительные, возвратные, неопределенные, имеют синонимы, различающиеся семантически и стилистически. Так, при выборе местоимения из ряда: всякий - любой - каждый - следует учитывать различия в их семантике. В винительном падеже женского рода из двух вариантных форм саму - самоё последняя имеет книжный оттенок; она постепенно выходит из активного употребления.

В заключение отметим, что разные местоимения неодинаково употребительны в различных речевых разновидностях. Так, в разговорной и художественной речи высокочастотны все личные местоимения, а в научной ты и вы почти не используются. Ограничено здесь и употребление я, вместо которого выступает авторское мы. В официально-деловой речи местоимения я, мы, ты, вы почти совершенно отсутствуют (кроме я в приказах и заявлениях).

Б. Глагол и отглагольные формы

Глагол вместе с отглагольными формами, обладающий большим «набором» категорий, форм и оттенками значений, является одной из примечательных в стилистическом отношении частей речи русского языка.

По своей природе глагол - одно из главных средств выражения динамики. Отчасти поэтому научная и деловая речь противопоставляются художественной и разговорной по частоте употребления глагольных форм; именному характеру первых противостоит глагольный вторых. Деловой речи свойственны именные обороты официального характера: оказание содействия, по устранению недостатков, принимать участие в... и т. п. Художественная, публицистическая и живая разговорная речь шире используют глагольные формы, избегая именных конструкций. От этого во многом зависит общая динамичность речи. Если сравнить научную речь в целом с художественной в отношении употребления глагола, то отчетливо выступает качественный характер глаголов в первой и динамический во второй. Это обусловлено уже не только частотой глаголов в речи, но и их составом, т. е. лексико-грамматической стороной. Поскольку в научных сочинениях речь идет о постоянных признаках и качествах предметов, о закономерных явлениях и большое место занимают описания, постольку из системы языка отбираются соответствующие - по значению лексем и форм - глагольные единицы. Не случайно, например, именно в научной речи многие глаголы состояния, употребляемые в настоящем времени, обозначают не динамичное состояние в момент речи, как это свойственно, например, разговорно-бытовой речи, а качество. Ср.: Вода уже кипит и Вода кипит при 100° С; Горим! Горим! Пожар! и Уголь горит синеватым пламенем и т. п.

Стилистическими свойствами различных глагольных категорий и форм определяется разная степень их применения в функциональных стилях. Например, богатые экспрессией и эмоциональностью формы повелительного наклонения почти неизвестны научной и официально-деловой речи, зато широко употребительны в разговорной, художественной и публицистической (в последнем случае - в призывах).

Многие оттенки вида глагола и способы их выражения имеют ограниченные сферы употребления. Например, глаголы многократного и однократного действия являются яркой приметой разговорной речи (бивал, лавливал, саданул), но не свойственны книжной, в частности научной и деловой.

Глагольные категории и формы обладают богатой синонимикой, возможностями переносного употребления. Например, настоящее живого представления используется для выражения действий, происходивших в прошлом, или, напротив, прошедшее время - для выражения действий в будущем и т. д. Все многообразие этих возможностей представлено в художественной литературе. Для художественной речи характерно и то, что в пределах сравнительно небольшого контекста используются в целях выразительности самые разнообразные видо-временные формы и их значения, а также способы выражения наклонений, тогда как научной и особенно деловой речи свойственно употребление форм какого-либо одного плана или двух.

Чрезвычайно богата синонимия личных форм глагола, в частности возможности использования форм одного лица и числа для выражения значения другого, т. е. грамматико-семантические переносы, причем обычно появляются дополнительные смысловые оттенки, что увеличивает экспрессию выражения. Так, для обозначения действия говорящего может использоваться не только 1-е, но и 2-е лицо единственного числа с обобщенным значением (С поляны сияющей входишь в темный лес, как в пещеру, но осмотришься - до чего хорошо - Пришвин; Тотчас оскомину набьешь - Крылов); 3-е лицо с оттенком как бы растворения своего действия в действиях другого (Вам говорят! Вас просят!) или с оттенком объективизации (Запомните: никаких отговорок не признает Ваш покорный слуга; Ну, бери, бери!., ему предлагают от чистого сердца, а он еще жеманится...- Боборыкин); безличная форма (Мне хочется Вам сказать); инфинитив с обобщенным значением (Служить бы рад, прислуживаться тошно - Грибоедов); повторение формы 2-го лица в диалогической речи (Ты все ищешь?-Ищешь! Еще бы!) к др. Действие собеседника также может быть выражено не одним способом. Для этого используются формы 1-го лица множественного лица (Ну, как экзамены сдаем? - в смысле: сдаешь, сдаете, с оттенком особой заинтересованности или сочувствия); 3-го лица (01 Наконец-то она пришла!); безличные формы (Как Вам здесь дышится?); формы инфинитива с частицей бы - с оттенком желательности (Вам бы пойти извиниться]); возможно и экспрессивное выражение действий собеседника через 3-е лицо ед. числа (Он еще сидит?).

Все эти случаи употребления форм лица характеризуются не только смысловыми, но и экспрессивно-эмоциональными оттенками; преимущественная же сфера их использования - разговорно-бытовая и художественная речь (чаще диалогическая).

Времена глаголов обычно характеризуются со стороны их разнообразных значений. Этот аспект, конечно, представляет интерес для стилистики, однако специальным ее предметом здесь является стилистическая синонимика, переносное употребление форм с учетом сферы их применения и преобладающая частотность или, напротив, неупотребительность форм в отдельных областях общения.

Форма настоящего наиболее употребительна, с одной стороны, в разговорной речи и драматургии, с другой - в научной и деловой, однако в различных значениях. Для разговорной и художественной речи характерно настоящее историческое, настоящее момента речи и настоящее в значении будущего; для научной - настоящее постоянное, или «вневременное» (типа Земля вращается вокруг Солнца); для деловой - настоящее предписания, или долженствования (По договору мены производится обмен - «Гражданский кодекс»; в смысле: установлено производить обмен; должен быть произведен обмен).

Прошедшее время особенно употребительно в художественной прозе и вообще при повествовательном способе изложения. Считается, что многообразие временных оттенков характерно для художественной и разговорной речи, а деловой и научной это не свойственно. Однако такое заключение не вполне верно, точнее говорить о разных семантических оттенках времен в одних и в других сферах. Так, настоящее время в научной речи преимущественно используясь в значении настоящего вневременного, выступает здесь в двух оттенках: качественном (Человек дышит легкими; Вода замерзает при 0° С) и собственно постоянном вневременном (Кама впадает в Волгу; Полюс холода находится в Якутии). Кроме того, научной речи известно значение настоящего регистрирующего (Дарвин пишет, что...- В. Л. Комаров; Р. Люлль в своих Ехрег1тепИ5 говорит о перегонке - А. М. Бутлеров); настоящего обобщающей констатации, синонимичного неопределенно- и обобщенно-личным и даже безличным формам: которое мы называем = которое называется. Известно научной речи и настоящее предположения («ирреальное»); Допустим, существуют две точки Д и Д'; Пусть на прямой имеем две точки (А. В. Погорелов).

Прошедшее время способно выражать значение настоящего вневременного, являясь синонимичным последнему. Ср.: Масло хорошо растворимое...- (формула) и (формула) не давали осадков ( = не дают осадков) (Н. Д. Зелинский). Нередки случаи прошедшего, синонимичные настоящему регистрирующему, что и подчеркивается параллельным их употреблением в одном контексте: Дарвин полагал, что виною этому является.., ср. там же: Дарвин объясняет, что... (В. Л. Комаров). Встречается и «прошедшее ирреальное, гипотетическое»: Предположим, что газ прошел по некоторой кривой.

В научной речи в отличие от других функциональных стилей прошедшее время глаголов несовершенного вида используется для выражения смены последовательных действий, временной последовательности: Обмыливание мы вели при следующих условиях... эфир растворялся в избытке крепкой серной кислоты, затем к раствору этому прибавлялась понемногу вода... и полученный таким образом эфир... подвергался кипячению (Н. Д. Зелинский).

Интересно широкое употребление в научной речи форм будущего времени в значении, синонимичном настоящему вневременному. Формы будущего и настоящего используются параллельно без особых смысловых мотивировок: Умножаем это уравнение на … и Умножим обе части уравнения на … (А. В. Погорелов).

Гамма разнообразных временных значений характерна для художественной речи; однако они, как правило, иные, чем в научной речи. Здесь часто используется настоящее историческое, или живописующее, на фоне прошедшего: Лиса, курятинки накушавшись досыта и добрый ворошок припрятавши в запас, под стогом прилегла вздремнуть в вечерний час. Глядит, а в гости к ней голодный волк тащится (Крылов). Употребление настоящего в значении будущего распространено в речи художественной и особенно разговорно-бытовой: Мы. переезжаем туда в июне (Чехов); Завтра же едем, зачем откладывать (Гоголь).

Особенно многообразны в художественной и разговорной речи значения и функции прошедшего времени. Кроме обычных - прошедшего несовершенного, выражающего длительное в прошлом действие (так называемое прошедшее описательное), прошедшего совершенного с результативным значением и прошедшего повествовательного, формы этого времени могут выражать разнообразные значения, например: неосуществленное намерение совершить действие (Я было хотел сказать, но...); подчеркнутую повторяемость действия - от многократных глаголов (Бывало, писывала кровью она в альбомы нежных дев - Пушкин; И даже хаживал один на паука - Крылов); оттенки краткости и неожиданности действия имеет редкая форма, совпадающая с повелительным наклонением (А он возьми да прямо и побеги... заробел, знать - Тургенев); прошедшее в значении будущего (Ну, я пошел). Все эти последние случаи в художественной речи используются как отражение разговорной и поэтому чаще употребляются в диалоге или в речи повествователя (но не автора). Для разговорной речи весьма характерны глагольные междометия в функции мгновенного прошедшего. Эти случаи фиксируются и художественной литературой: Хвать друга камнем в лоб; ан тут тихонько шасть к Брамину в келью надзиратель (Крылов).

Будущее время в разговорной, а также в художественной речи может выступать как синоним прошедшего внезапного (Герасим глядел, глядел, да как засмеется вдруг - Тургенев); повторяющихся в прошлом действий (Так всегда было: она лишь взглянет на него, увидит, что он весь сжался, промолчит); в качестве синонима настоящего постоянного с оттенком неизбежности результата действия (Что посеешь, то и пожнешь; Поспешишь - людей насмешишь); в значении невозможности осуществления действия с оттенком обобщенности (Из дуги оглоблю не сделаешь); повторяющегося однократного действия (То как зверь она завоет, то заплачет как дитя). Кроме того, для выражения действия будущего с оттенком неизбежности события может использоваться инфинитив (Не уйти тебе от людского суда; Вам не видать таких сражений! - Лермонтов). Этот прием известен и публицистике, ср.: Не остановить движения вперед! Не погасить веру в светлое будущее!

Богата у глагола и синонимия наклонений. Здесь наблюдаются весьма экспрессивные формы выражения. Употребительны они преимущественно в разговорной речи и как отражение последней - в художественной; некоторые из них известны публицистике. Так, изъявительное наклонение используется в значении повелительного (К. двум часам ты непременно вернешься!); повелительное в значении сослагательного (Да будь я и негром преклонных годов, и то без унынья и лени, я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин - Маяковский); сослагательное в значении повелительного (Вы бы чего-нибудь покушали, Пульхерия Ивановна - Гоголь) и т. п. В значении повелительного наклонения используется инфинитив - для выражения особой категоричности: Унять старую ведьму! - сказал Пугачев (Пушкин). Эта же форма используется и в газетной речи, особенно в заголовках статей: Остановить руку убийц! В живой разговорной речи усилению экспрессивности глагола в повелительном наклонении способствуют частицы - да, ну, же, ка и другие: Да отвори же! Ну, открой же! Сядь-ка со мной! Частицами пусть, да с глаголами будущего времени выражается интенсивность, активность побуждения: Пусть сильнее грянет буря!, Да буИ&т мир на земле! Частица давай(те) с глаголом будущего времени означает приглашение: Давайте закурим, ребята. Попробуйте-ка моего табаку (Горбатов).

В некоторых соответствиях видов глагола также обнаруживаются стилистические возможности. Например, формам на -ну-, -ану-, выражающим мгновенность действия, свойствен разговорно-просторечный характер: сказанул, агитнул, руганул. Формы на -ыва-, -ива-, означающие многократность действия, также носят разговорный характер: сиживал, лавливал, делывал. В видовых парах: видеть - видать, слышать - слыхать, поднимать - подымать, мучить - мучать, лазить - лазать и в ряде других - вторые варианты несут на себе окраску разговорности1.

Причастия и деепричастия, как известно, обладают оттенком книжности. Некоторые из них, например страдательные причастия на -ом-, наряду с их архаичностью имеют книжно-торжественное звучание: Несомый верными слугами в качалке, бледен, недвижим, страдая раной, Карл явился (Пушкин).

Поскольку причастия и деепричастия не свойственны, за редкими исключениями, устно-разговорной речи, усвоение этих форм в школе связано с определенными трудностями, а использование их сопровождается типичными ошибками, которые следует предупреждать.

Действительные причастия прошедшего времени, образованные от приставочных глаголов, близки по значению прилагательным: посиневший - посинелый; запотевший - запотелый; оробевший - оробелый; загоревший - загорелый и т. д. В живой речи они нередко взаимозаменяются; при этом следует учитывать разговорный характер форм прилагательных.

Деепричастия имеют в своем составе синонимичные соответствия, например: формы на и -вши (взяв - взявши, дав - давши); формы на -вши имеют при этом более разговорный характер и нежелательны в книжно-письменной речи. В целях благозвучия следует избегать сочетания нескольких форм на -вши, а также причастий на -вший, -ший. В вариантах высунув- высуня и т. п. вторая форма (архаичная) обычно употребительна лишь во фразеологических оборотах.

Деепричастные образования на -учи (-ючи): глядючи, гуляючи, едучи, идучи - несут на себе окраску народно-поэтической речи и архаичности и потому используются в целях стилизации. Чаще, чем эти формы, употребляются наречия на -учи, -ючи (делать что-либо играючи, умеючи, жить припеваючи).

§ 8. Стилистические ресурсы синтаксиса.

Синтаксис (как и морфология) в отличие от лексики и фразеологии не обладает ни столь четкой стилевой окраской своих единиц, ни строгой функциональной их прикрепленностью к определенным речевым сферам. Действительно, тот или иной тип предложения, конструкция, оборот обычно используются в самых различных речевых сферах, являясь общеязыковыми средствами. Здесь можно говорить лишь о некоторых ограничениях в употреблении отдельных конструкций, оборотов в той или иной речевой разновидности, но не о связанности их лишь с определенным функциональным стилем. Поэтому о грамматике, в том числе в известной степени о синтаксисе, распространено мнение как о языковых уровнях не собственно стилистических, не обладающих постоянными стилевыми окрасками. И вместе с тем справедливо считается, что именно синтаксис таит в себе огромные стилистические возможности, которые заключаются преимущественно в его способности передавать тончайшие смысловые нюансы и оттенки мысли. Однако проблема границ семантики и стилистики почти совершенно не изучена: имеются ли они вообще и где «проходят», пока сказать трудно. Таким образом, вопрос остается открытым. Если ограничить стилистику областью собственно стилистических значений и окрасок и отличать ее от ортологии, то нестилистической придется признать сферу смысловых оттенков синтаксических единиц (идеографические синонимы), тем более что действительная взаимозаменяемость здесь весьма ограниченна.

Между тем многие средства синтаксиса отличаются сильной эмоциональностью и экспрессивностью и, следовательно, стилистической значимостью, например: предложения, различные по цели высказывания (побудительные, восклицательные, нередко вопросительные); многие случаи неполных и односоставных предложений; ряд явлений порядка слов; случаи использования однородных членов предложения, обособленных оборотов, видов бессоюзных предложений; приемы использования прямой речи; период; наконец, явления так называемого поэтического синтаксиса (анафора, эпифора, антитеза, градация, параллелизм и т. д.) и другие.

Также безусловными стилистическими средствами в синтаксисе являются функционально ограниченные и тем самым окрашенные синтаксические единицы. Например, причастные и деепричастные обороты, некоторые виды связок сказуемого, ряд отыменных предлогов и союзов характерны для книжной речи, и употребление их привносит в высказывание книжный колорит, а многие эллиптические конструкции, инфинитивные и безличные предложения, сказуемые, выраженные междометиями, инфинитивом, присоединительные связи, многие союзы преимущественно употребительны в разговорно-бытовой речи. Явления же так называемого поэтического синтаксиса и ряд других синтаксических средств (приемы использования порядка слов, однородных членов предложения, построение периода и др.) употребительны почти исключительно в художественной речи, типичны для нее и несут на себе «стилистическую печать» этой речевой разновидности. Некоторые из указанных средств характерны и для публицистической и - уже - ораторской речи.

Можно указать и такие синтаксические явления, которые хотя и не несут на себе определенной «стилистической печати», однако широко используются в одном-двух функциональных стилях и не типичны для других. Например, сложноподчиненные предложения или простые нераспространенные предложения обладают повышенной частотностью в одних стилях и пониженной - в других. Однако во всех этих случаях следует учитывать конкретный вид и организацию предложения, его лексическое и морфологическое наполнение. Поэтому такая функциональная характерность оказывается в достаточной степени условной. Поэтому же нельзя сказать, например, что сложноподчиненные предложения в отличие от сложносочиненных или простых обладают окраской книжной, или научной, или официально-деловой речи, так как в конечном счете этот тип предложений используется во всех видах речи, хотя и не с одинаковой частотой. Говоря о синтаксических средствах различных функциональных стилей или, иначе, об отношении синтаксических средств к функциональным стилям, следует иметь в виду частоту употребления тех или иных синтаксических единиц в разных стилях (а также, конечно, и конструкции, специально стилистически окрашенные). Кстати, можно говорить о достаточно устойчивой специализации некоторых синтаксических средств в речи научной, профессиональной, публицистической и т. д.

Итак, синтаксические конструкции и иные синтаксические средства чрезвычайно многообразны, они заключают в себе богатые стилистические возможности. Эти возможности черпаются, в частности, из довольно развитой синонимии синтаксических явлений. Правда, эта синонимия нередко имеет идеографический, смысловой характер, что ограничивает возможности выбора конструкции в каждом отдельном случае. Вместе с тем в синтаксической синонимии немало и собственно стилистических явлений, отличающихся как экспрессивно-эмоциональными оттенками, так и функционально-стилистическими, связанными с определенной сферой использования. К последним относятся книжные и разговорные окраски (связанные с ограничением сферы употребления соответствующих синтаксических единиц). Сюда же могут быть отнесены и наиболее типичные и частотные в том или ином функциональном стиле синтаксические средства.

А. Строй простого предложения

В простом предложении к стилистическим ресурсам могут быть отнесены средства выражения членов предложения, особые случаи использования однородных членов предложения, средства связи членов предложения, стилистически значимые разновидности простых предложений, порядок слов и некоторые другие. Этим явлениям свойственна богатая синонимия, в том числе стилистическая. Так, сказуемые осложненной формы, выраженные фразеологизированными глагольно-именными сочетаниями, типичны для книжной (научной и деловой, отчасти публицистической) речи; параллельными им оказываются глагольные простые сказуемые, характерные для разговорной и художественной речи: принимать участие - участвовать; вести борьбу - бороться; оказывать помощь - помогать; проявлять интерес - интересоваться; питать надежду - надеяться; производить осмотр - осматривать (первые варианты книжные). Книжной речи свойственны и такие расщепления сказуемого, которые отяжеляют выражение и усугубляют именной характер высказывания. Это наиболее часто встречается в официально-деловой речи и несет на себе печать канцелярского стиля: дальше следует перечисление (вместо дальше перечисляется); имеет место отсутствие, неявка (вместо отсутствовали, не явились); использовать применение (вместо применять) и т. п. Это явление известно и научной речи, в которую оно, по-видимому, проникает из официально-деловой в результате взаимодействия стилей.

Яркий разговорный характер имеют формы простого глагольного сказуемого, выраженные инфинитивом (ср. нейтральное Она опять стала кричать и разговорное Она опять кричать), междометием (А он бац на землю), повторением сказуемого (Ехали мы, ехали, а все еще далеко; И делать не делает, а время тянет). Все эти виды выражения сказуемого, как и предложения в целом, весьма экспрессивны.

Среди стилистико-семантических явлений, связанных с формами выражения сказуемого, можно отметить также синонимию связок (быть, являться, стать, становиться, оказываться, делаться, оставаться) и синонимию падежных форм в именной части составного сказуемого (был свой человек - был своим человеком). При этом следует иметь в виду, что глаголы, выступающие в роли связки, обычно вносят в предложение различные семантические оттенки: проявление, обнаружение признака (быть), возникновение признака (стать), сохранение прежнего признака, состояния (оставаться) и т. д.

Однородные члены предложения могут соединяться союзами и без союзов; могут быть расположены парами и т. д., что создает возможности их стилистического использования. Писатели и публицисты употребляют их в различных стилистических функциях: от изобразительно-динамической или торжественно-приподнятой (в периоде) до юмористической (при намеренном объединении в качестве однородных членов несоединимых, разнородных понятий).

Использование однородных членов - явление книжно-письменной речи; разговорной оно не свойственно. Помимо художественной речи, однородные члены широко употребляются в научной, особенно в описаниях свойств явлений и предметов, а также в официально-деловой. В последней они имеют и специальное оформление в виде перечисления с использованием нумерации.

Усилению экспрессивности при однородных членах способствуют: повторяющийся союз и в усилительной роли, а также союз ни-ни, союз да (в основном в художественной речи: Здравствуй, утро да солнце веселое!). В научной речи широко используется соединительный союз как... так и, в научной и отчасти публицистической речи - противительные союзы не только - но и, не столько - сколько. Из двух противительных союзов: но и а - первый характерен для книжной, второй - для разговорной речи; разговорный характер имеет в функции соединительного или противительного союз да.

Далеко не все вариантные случаи согласования и управления оказываются стилистически значимыми, многие из них лишь ортологические (нормативно-языковые), хотя они приводятся в пособиях по стилистике. Стилистическими в области управления являются, например, уже отмеченные в разделе морфологии синонимические параллели предложного и беспредложного управления, вместе с тем отличающиеся и оттенками смысла: принес брату - для брата; гулять вечерами - по вечерам, ехать поездом - на поезде; нужный многим - для многих. Сюда относится и так называемое нанизывание (или цепь) падежей, в частности родительного. Это явление, нередко затрудняющее общение (почему его и рекомендуется избегать), оказывается, однако, весьма характерным и, в общем, нормативным для научной и официально-деловой речи, за исключением, конечно, некоторых случаев злоупотребления. Оно здесь даже неизбежно и закономерно по следующим причинам. Названные сферы общения оперируют сложными понятиями, нередко выражаемыми сложными же терминами - словосочетаниями из двух-трех слов. В случаях необходимости использования таких терминов в родительном падеже и тем более объединения двух понятий неизбежно получается цепь родительных падежей. Замена же терминов местоимениями и существительными-синонимами в научной и официально-деловой речи нежелательна в связи с тем, что здесь необходима точность выражения. Заметим, что в этих разновидностях речи такая цепь обычно не затрудняет общение даже и тогда, когда она состоит из четырех-пяти элементов. Поэтому к оценке данного явления следует подходить строго функционально-стилистически, т. е. с позиций данного стиля. Примеры цепей родительного падежа в научной речи: метод познания явлений жизни (И. Г. Андреев); установление зависимости длины линии волны рентгеновских лучей атома от положения его в периодической системе (П. Л. Капица); в официально-деловой: порядок составления и выполнения планов железнодорожных перевозок (Устав железных дорог); определение порядка очередности удовлетворения претензий кредиторов (Уголовно-процессуальный кодекс).

К стилистическим явлениям в сфере управления относится также и синонимия предлогов; средство от простуды - против простуды; с помощью - при помощи; о поездке - про* поездку; насчет * чего-либо - касательно, относительно чего-либо, где слова, помеченные звездочкой, носят разговорный характер в отличие от параллельных им книжных. Книжный же характер имеет предлог в сочетании: по окончании (ср. после окончания) и, напротив, в параллели: говорить о том - за то; второй вариант разговорный, хотя он иногда используется в публицистической речи. Богата синонимия причинных предлогов: ввиду *, вследствие *, благодаря, в связи *, из-за, по причине* (слова, отмеченные звездочкой, книжные).

Яркую стилистическую окраску книжной речи (официально-деловой и отчасти научной) имеют отыменные предлоги позднего образования: в деле, в области, в силу, по линии, по части и др. Нередко они ведут к нежелательному отяжелению стиля высказывания.

Профессиональный характер имеют сочетания балкон типа лоджия, платье типа кимоно.

Семантическими оттенками отличаются вариантные сочетания падежных форм при глаголах с отрицанием: не читал этой книги - не читал эту книгу.

Стилистически значимо обычно обособление тех или иных членов предложения и оборотов. Это средство, более свойственное книжной речи, имеет целью смысловое выделение обособленных слов. В художественной речи обособление используется в экспрессивных целях, но в научной в основном в смысловых. Особенно экспрессивны используемые в художественной речи так называемые факультативные обособления (когда возможно употребление как обособленного, так и необособленного члена). Способствует экспрессии употребление обособленных приложений, определений, отдаленных от определяемых существительных; постпозиция обособлений и др. Приведем некоторые примеры. Довольный праздничным обедом, сосед сопит перед соседом (Пушкин); Овеян вещею дремотой, полураздетый лес грустит (Тютчев); Кто это сделал тебе скрипку, такую звонкую и чуткую? (Горький); Он услышал, как слезы защипали ему веки. Слезы унижения, они были едки (Федин).

Общеизвестны стилистическая роль и окраска причастных и деепричастных оборотов, носящих книжный характер, и соотносительных с ними придаточных предложений.

Стилистическую значимость имеют и различные конструкции с отглагольными существительными: за неимением уважительных причин (без уважительных причин); идти на снижение (снижаться); Началось выдвижение кандидатов. Они имеют книжный характер и употребительны в официально-деловой речи. В области науки и техники, а также законодательства весьма употребительны термины, представляющие собою отглагольные существительные: умножение знаменателей; согласование членов предложения; восприятие предметов; удаление осадка; выбор средств; взыскание пени; привлечение к ответственности.

В профессиональной речи весьма распространены названия действий-процессов, также ведущие к образованию конструкций с отглагольными существительными: прокладка путей; разбивка на квадраты; ввоз товаров; прокат стали; выпечка хлеба.

Иногда образование подобного рода конструкций оказывается ненужным, искусственным, ведущим лишь к отяжелению и «сухости» речи. К использованию таких оборотов прибегают иногда фельетонисты, юмористы и сатирики с целью стилизации и осмеяния канцелярской речи.

Велико стилистическое значение порядка слов в простом предложении. Еще А. М. Пешковский указывал, что перестановка слов одного и того же предложения, состоящего из пяти знаменательных слов, дает более сотни вариантов семантико-стилистических оттенков. Эти возможности широко используются в художественной речи, а также в публицистической, отчасти и в других стилях письменной речи.

Обычно считается, что русскому языку свойствен свободный порядок слов, однако эта свобода не абсолютна. Порядок слов определяется и грамматически: системой языка, в частности структурой словосочетания, и смысловой стороной текста. Важное значение имеет отправной пункт высказывания - тема («известное») и то, что о нем говорится - рема («новое»). Движение от темы к реме образует прямой, или объективный, порядок слов, а от ремы к теме - обратный, инверсированный, или субъективный. Прямой порядок слов стилистически нейтрален, инверсированный же обладает экспрессией и потому оказывается стилистически значимым.

Если прямой порядок слов связан с нейтральным интонационным фоном речи, то инверсия - нарушение обычного порядка слов - сопровождается изменением обычной интонации. Большую роль при этом играет логическое ударение, выделяющее «логический предикат», рему.

Особенной экспрессией и, следовательно, стилистической значимостью обладает в русском языке инверсия именного сказуемого, например: Поразительным, иногда бывает человеческое постоянство! (Ю. Казаков); Сухостойное было лето (Шолохов). Экспрессивность создается и в тех случаях, когда акцентируемый член выносится с конца предложения в начало или середину или, во всяком случае, стоит на необычном для себя месте.

Инверсия, в результате которой на первое место выдвигается акцентируемое подлежащее, специфична для художественной речи. Иногда перестановка слов не сопровождается изменением интонации и потому не обладает особенной экспрессивностью; стилистическое значение порядка слов в этом случае - в необычности словорасположения. Последнее особенно свойственно стихотворной речи.

Инверсированный порядок слов в речи может использоваться и с риторической установкой - в художественной прозе и в публицистике (ср. в газетном заголовке: Размаха шаги саженьи).

Официально-деловой и научной речи более свойствен прямой порядок слов, но и здесь возможны инверсии.

В устной разговорной речи наблюдается иная система словорасположения, чем в книжно-письменной. Особенно выделяется в этом отношении диалогическая речь. Порядок слов в разговорной речи отличается, с одной стороны, большей свободой, с другой - ей свойственны особые типизированные схемы словорасположения. Основной принцип расположения слов и словесных групп в устной речи - это принцип ассоциативного присоединения. Коммуникативное членение в письменной речи выражается порядком слов, а в устной - интонационно. Место нового (ремы) в устной речи более свободно, в письменной же господствует его постпозиция.

По наблюдению О. Б. Сиротининой, «стилистическая функция порядка слов проявляется в художественном и публицистическом стиле как средство стилизации речи, эмоциональности повествования и как индивидуальная авторская особенность».

Стилистическими возможностями обладает и сам строй простого предложения, например синонимия разных типов предложения. Так, можно говорить о синонимии утвердительных и отрицательных предложений (Кто же этого не знает! - Все это знают!); определенно-личных и безличных (Я думаю - Мне думается); неопределенно-личных и безличных (Рекомендуют избрать...- Рекомендуется избрать...); эллиптических и полных и т. д.

Кстати, употребление полных или неполных предложений достаточно четко обусловлено сферой использования. Как правило, в книжно-письменной речи неполные предложения не используются (кроме, конечно, тех частей художественных текстов, которые отражают живую разговорную речь - сказ, речь персонажей того или иного произведения). Зато в сфере живого общения, осуществляющегося в устной форме, неполные предложения составляют один из распространенных типов предложений. По этой причине, как верно отмечает А. Н. Гвоздев, при обучении школьников родному, русскому языку необходимо

Специально учить употреблению полных предложений, являющихся признаком интеллектуальной речи. Этого не требуется в отношении неполных предложений.

Различные виды односоставных предложений также имеют определенное тяготение к той или иной сфере общения. Например, безличные предложения, обозначающие явления природы (Темнеет, Вечереет и т. д.), состояние человека (Меня тошнит, Что-то гнетет, Ему не спится и т. п.), используются почти исключительно в разговорной речи, а также в художественной. Из двух вариантов типа: У меня нет времени - Я не имею времени - первый является разговорным, второй носит искусственный и книжный характер.

Обобщенно-личные предложения, содержащие образное выражение суждении общего характера, свойственны народной речи: Что посеешь, то и пожнешь; С кем поведешься, от того и наберешься и т. п.

Одним из ярко эмоциональных типов односоставных предложений являются инфинитивные. Недаром они составляют фонд разговорного синтаксиса, тогда как синонимичные им безличные предложения с модальными словами необходимо, можно, следует и т. п. характерны для книжной речи (научной и официально-деловой). Ср. обладающие окраской разговорности инфинитивные предложения со значением неизбежности действия (Быть беде!), его невозможности (Не быть тебе в Москве!); вопросительные инфинитивные предложения, ставящие вопрос с оттенком обязательности, желательности, позволения (К кому обратиться? У кого ему учиться? Что купить Вам?); восклицательные инфинитивные предложения с оттенком протеста или утверждения чего-либо, риторические вопросы (Да мне ль его бояться? Зачем меня просить?). Побудительные инфинитивные предложения, напротив, несут на себе печать официальности или профессиональной речи, хотя используются и в устной форме речи; они характерны для разного рода команд: Поднять флаг! Свистать всех наверх! Убрать паруса! Этого типа предложения известны и призывной публицистической речи: Собрать урожай без потерь! Встать на вахту пятилетки!

Сфера употребления номинативных предложений - это в основном художественная речь и некоторые жанры публицистики. Номинативные предложения выполняют здесь особую функцию - создания образной, видимой картины (пейзажи, изображение состояния). Чаще они используются в начале произведения или главы: Баррикада. Булыжник. Жара. Порох. Пыль. По началу такому сразу вся узнается игра  (Антокольский). Тишина. Перья скрипят, сверчок кричит (Чехов).

Б. Сложное предложение

Сложные предложения употребительнее в книжной речи. Однако это не означает, во-первых, того, что сложные предложения вообще не свойственны разговорной речи, во-вторых, того, что этот тип предложений несет на себе устойчивую стилевую окраску книжности. Речь здесь должна идти лишь о предпочтительности и большей частоте сложных предложений в данной сфере общения и о том, что этот тип предложений более всего согласуется с такой чертой книжной речи, как ее логичность и интеллектуальность. Сложное предложение оказывается тем синтаксическим средством, которое позволяет наилучшим образом выразить и оформить, например, сложные логико-понятийные связи.

Простое же предложение (особенно не слишком распространенное) более удобно для экспрессивной, эмоциональной и динамичной речи, почему оно и оказывается излюбленным синтаксическим средством ряда писателей (Пушкин, Шолохов, А. Толстой, Ю. Олеша и др.).

В какой-то степени сложность конструкции предложения связана с его размером. Обычно сложные предложения длиннее простых, хотя тут нет прямой и непременной зависимости. И простые предложения могут быть весьма большими по размеру, даже превосходящими сложные, что особенно свойственно официально-деловой речи.

Сложноподчиненные предложения отличаются более книжным характером, чем сложносочиненные, и высокой частотой употребления в сфере книжной речи, хотя такое заключение также не имеет абсолютного характера.

Широкое употребление сложноподчиненных предложений в научной речи обусловлено необходимостью выражения здесь сложных взаимосвязей явлений и в целом - строгой последовательностью и логичностью изложения. Для разговорной же речи более свойственно сочинение, а также присоединительные связи, что находится в полном соответствии с неподготовленностью этой речи, необязательностью установления в ней строгих логических связей. В разговорно-бытовой речи сложные и, в частности, сложноподчиненные предложения есть, но они обычно отличаются простотой конструкции (как правило, в предложении не более одного придаточного) и, кроме того, неразвернутостью членов предложения и, следовательно, небольшими размерами: средняя величина - не более 9 слов. Научная же речь характеризуется усложненным синтаксисом, что выражается в использовании усложненных конструкций с сочинением и подчинением и в сложности простых предложений, отягощенных различными обособленными оборотами. Распространены здесь и случаи использования наречных слов в подчинительном значении, т. е. в функции, синонимичной подчинительным союзам (поэтому, потому, тогда, сначала, затем). Официально-деловая речь менее, чем научная, прибегает к сложноподчиненным предложениям, так как ей менее свойственно рассуждение. Однако простые предложения в деловой речи оказываются весьма распространенными, что, естественно, сказывается на увеличении их размеров.

Из средств связи частей сложносочиненного предложения, кроме нейтральных общеупотребительных, одни характеризуются окраской разговорности, другие - книжности. Так, присоединительные связи в разговорной речи могут оформляться союзом да и, не свойственным речи книжной, в которой для выражения этих связей употребительны союзы а также, к тому же, при этом. Разговорную окраску имеют противительные союзы да, зато. В книжной же речи (особенно научной) употребителен союз однако. Противительные отношения, оформленные как прием антитезы, соединения контрастных по значению предложений более свойственны художественной, а также публицистической сферам общения.

Разные виды связи и, следовательно, виды придаточных предложений используются по стилям неодинаково. Так, художественной речи в целом более свойственны придаточные временные, обстоятельственные (места), тогда как в научной речи сравнительно большой процент приходится на придаточные причины и условия. Определительные же и изъяснительные придаточные предложения широко употребительны в разных видах речи, составляя в них довольно большой процент. Поэтому их можно считать стилистически нейтральными.

Для научной речи характерны сложноподчиненные предложения с ослабленным значением главного, когда все содержание предложения выражено в придаточном; главное же по значению и функции близко вводным словам: Я думаю, думается, нужно, считаю, полагаем, надеюсь.

Отметим стилистическую синонимику подчинительных союзов. Например, среди временных союзов: пока, покудова, покамест - первый нейтральный, а второй и третий несут разговорную окраску. Союзы же между тем как, в то время как, тогда как имеют книжный характер. Условные союзы ежели, коль обладают оттенком архаичности и разговорности, а тогда, когда - книжным характером. Из уступительных разговорный оттенок имеют союзы пускай, даром что. Причинные союзы включают, естественно, немало книжных: благодаря тому что, вследствие того что, по причине того что, так как, ибо. Последний употребителен преимущественно в научной и публицистической речи. Из причинных наиболее употребителен и стилистически нейтрален союз потому что. Заметим, что подчинительные связи в разговорной и художественной речи довольно часто оформляются как бессоюзные. Среди причинных союзов книжный и отчасти архаичный характер имеют затем что, дабы. Из сравнительных союз словно чаще употребляется в художественной и разговорной речи.

Синтаксические связи частей сложного предложения оформляются, как известно, не только союзами, но и бессоюзным способом. В целом бессоюзие более свойственно разговорной и афористической художественной речи. Союзная же связь характеризует книжную, особенно научную и официально-деловую речь, поскольку такое свойство последних, как точность выражения, вызывает необходимость более отчетливого оформления синтаксических связей между частями предложения. Союзы более определенно и ясно выражают эти связи. Особенно характерны для разговорной и художественной речи (и в то же время не характерны для научной и деловой) бессоюзные сложные предложения времени (Выучусь - пойду работать), причины (Плохо мне: нет рядом близких), выражающие изъяснительные отношения (Иногда думаю: уйду я отсюда) и некоторые другие.

В. Другие синтаксические явления

Оформление высказывания как повествовательного, вопросительного или побудительного, в соответствии с задачами общения в конкретной ситуации, имеет определенное стилистико-экспрессивное значение.

Синонимику и стилевые оттенки побудительных предложений мы отчасти затронули, говоря о наклонениях. Более всего эти предложения характерны для разговорной и художественной речи, некоторые их виды - для публицистической.

Вопросительные предложения, составляя одну из основных форм общения в разговорно-бытовой сфере, в то же время весьма употребительны и в других сферах: прежде всего в художественной, публицистической, а также в научной. Не свойственны они, за редким исключением, официально-деловой речи. В художественной, публицистической и отчасти в научной речи в целях экспрессии используются различные виды вопросительных предложений, в том числе нехарактерные для разговорно-бытового общения. Это так называемые риторические вопросы, а также специальные вопросительные предложения, задача которых - сосредоточить внимание читателя (или слушателя) на каком-либо положении. Использование этих видов предложений в научной речи является одной из непременных черт популяризации изложения.

В устно-разговорной речи для усиления и подчеркивания вопроса используются частицы что, как (Что, написал?, Как, ты еще не уехал?!), а также другие средства усиления эмоциональной реакции на реплики собеседника и на внеречевую ситуацию.

Лишь повествовательные предложения свойственны одинаково всем речевым разновидностям, составляя подавляющее, если не исключительное, большинство в речи официально-деловой и научной. Основной фонд синтаксических конструкций они представляют и в сферах художественной (авторская речь) и публицистической, но менее употребительны в устной бытовой речи.

Чрезвычайно экспрессивны восклицательные предложения, которые составляют сферу употребления разговорной и художественной, а также публицистической речи. Научная речь и особенно деловая не знают их употребления.

Выразительными средствами синтаксиса и, следовательно, его стилистическими ресурсами являются, кроме того, обращения, используемые с разными функциями и с разной частотой употребления во всех стилях (наименьшей - в деловом). Разные формы передачи чужой речи - прямая и несобственно-прямая речь - представляют собой одно из богатейших стилистико-синтаксических средств художественной литературы.

Стилистическими ресурсами обладают и вводные слова, словосочетания и предложения. Разные семантические группы вводных слов неодинаково употребительны в известных функциональных стилях. В разговорной, а также художественной и публицистической речи широко используются вводные слова, выражающие эмоциональную оценку высказывания или его экспрессивный характер; научной и деловой сферам общения они несвойственны. Вводные слова, подчеркивающие ход рассуждений (указывающие на отношения между частями высказывания), характерны для научной речи, а содержащие оценку степени достоверности сообщения - для художественной. И это обусловлено связью задач общения в каждой из этих сфер со значением соответствующих групп вводных слов. Например, тем, что научное изложение требует четкого указания на отношение между частями высказывания (отсюда большая частота здесь слов: итак, следовательно, наконец, во-первых, во-вторых, таким образом и т. п.).

К числу стилистических ресурсов синтаксиса, издавна по традиции выделяемых, относятся средства так называемого поэтического синтаксиса. Это особые синтаксические приемы и поэтические фигуры, которые широко используются в художественной литературе и публицистике; чрезвычайно редки они в речи научной и почти отсутствуют (во всяком случае в их обычной функции) в речи официально-деловой.

Среди средств поэтического синтаксиса следует назвать анафору - прием единоначатия у ряда следующих друг за другом предложений; эпифору - одинаковую концовку; повторение слов и их полный параллелизм, кольцо строфы (с одинаковым началом ее и концовкой); антитезу- соединение слов с противоположным значением в стилистических целях; градацию, связанную с нарастанием выразительности; период, как особое смысловое и ритмомелодическое построение предложения, и некоторые другие.

Здесь приведен далеко не полный перечень стилистических средств синтаксиса - одного из богатейших источников речевой выразительности.



Сайт создан в системе uCoz
Главная