Б.Пастернак «Доктор Живаго».
История создания и публикация романа.
Своеобразие жанра и различные точки зрения на жанр романа.
«ДЖ» - вершинное произведение писателя, по его
собственной оценке, подготовленное всем его предшествующим творчеством, интенсивными
духовными и художественными поисками. По сути, вся проза и в большей степени
поэзия П. с самых первых опытов были подготовкой к итоговому роману, на который
автор возлагал особую роль как в собственной судьбе, так и в широком контексте
литературы XX в.
П. пишет: «У меня есть сейчас возможность поработать
над чем-нибудь своим, не думая о хлебе насущном. Я хочу написать прозу о всей
нашей жизни от Блока до нынешней войны». Пастернак говорит, что он начал свое
поприще в период распада формы, когда в прозу основалось описательство и мысль.
Он же хотел создать роман, который давал бы чувства, диалоги и людей в
драматическом воплощении, отражал бы прозу времени.
Первой значительной вехой в движении к большой
прозаической форме была повесть -
«Детство Люверс» (1921), часть незавершенного романа с предположительным
названием «Три имени». Роман в стихах «Спекторский»
(1929) и связанная с ним «Повесть» (1929) явились своеобразной дилогией, где П.
сделал попытку объединить две стихии – поэзию и прозу – в едином сюжетном
целом. В начале 30-х П. вновь принимается за роман о судьбе своего поколения.
Работа не была завершена. Сохранившиеся отрывки под названием «Начало прозы 36
года» содержали некоторые моменты, позднее перешедшие в роман.
С точки зрения воплощения автобиографических мотивов к
роману также примыкают очерки «Охранная грамота»(1930) и «Люди и положения»
(1957).
Зимой 1945\46 был начат роман «Д.Ж.». В 1956 роман был
закончен. П. предложил рукопись в Гослитиздат,
журналы «Знамя» и «Новый мир». П. считал «ДЖ» самым важным и итоговым
произведением своего творчества. Он говорил, что создал эпическое полотно,
своего рода «Войну и мир» своего столетия. Но «Новый мир» и «Знамя» отвергли
роман как антисоветский пасквиль. Романом заинтересовался крупнейший издатель
Италии Фильтринелли. Передавая ему свой роман, П. осознавал, что могут быть
серьезные последствия, но опубликование романа было целью его жизни. В ноябре
1957 вышел роман в Италии. За 2 года был переведен на 24 языка. 24 августа 1958
в Голландии вышло первое «пиратское» (выпущенное без ведома автора) издание
«ДЖ» на русском языке. Мнения о романе были разные (большей частью негативные).
Одни говорили, что это уникальное соединение драмы и лирики, «бестселлер в
Европе», другие – «в романе неуклюжие переходы, многословные диалоги, читатель
постоянно теряет нить разговора, у книги нет конца».
23 октября 1958 Шведская Академия словесности и
языкознания объявила о присуждении П. Нобелевской премии по литературе «за
значительный вклад в современную лирику и в область великих традиций русских
прозаиков». В этот же день П. послал телеграмму Шведской Академии наук:
«Бесконечно благодарен, тронут, удивлен, смущен». А.Беляев: «В основе решения о
присуждении Б.П. премии лежали не эстетические, а политические соображения».
До смерти Б.П. оставался год и семь месяцев. События
помчались с ошеломительной быстротой. 24 окт.
у дачи П. прошла демонстрация с лозунгами: «предатель», «отщепенец»,
«предательство, оплаченное Нобелевской премией». П. был предан «всенародному
проклятию», объявлен «Иудой, человеконенавистником, клеветником, озлобленной
шавкой» и т.д.
27 окт. На заседании президиума правления Союза
писателей СССР П. был исключен из Союза писателей.
П. послал вторую телеграмму секретарю Шведской
Академии наук: «В связи со значением, которое придает Вашей награде то
обстоятельство, к которому я принадлежу, я должен отказаться от присужденного
мне незаслуженного отличия. Прошу Вас не принять с обидой мой добровольный
отказ».
С.С.Смирнов обратился с призывом лишить П. советского
гражданства. П. обратился с письмом к Хрущеву: «Выезд за пределы моей Родины
для меня = смерти, прошу не принимать ко мне этой крайней меры. Положа руку на
сердце, я кое-что сделал для советской литературы и могу еще быть ей полезен».
От него потребовали написать обращение к народу, что
он горд за время, в котором живет и верит в советское будущее.
Все эти испытания сильно подорвали его здоровье. П.
пишет стихотворение «Нобелевская премия»:
Я проспал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу хода нет.
Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.
Cпустя три десятилетия (1987) секретариат Союза писателей
отменил решение об исключении П. из Союза писателей СССР. Через год «Новый
мир» с романом «ДЖ» вышел миллионным тиражом.
Варианты заглавия: «Смерти не будет», «Мальчики и девочки», взятое из стихотворения
А.Блока «Вербная суббота», «Рыньва», «Опыт русского Фауста»,
«Из неопубликованных бумаг семьи Живаго», «Нормы русского благородства»,
«Зимний воздух», «Живые, мертвые и воскресающие», «Свеча горела». В 1948
появилось окончательное название «ДЖ» с подзаголовком «Картины полувекового
обихода», позднее снятого.
Роман «ДЖ» - произведение, не поддающееся однозначной
оценке. Разноголосье мнений было вызвано особой «протеистической», т.е. множественной и неоднозначной,
природой романа, где за внешней простотой и лапидарностью стиля скрывалось
весьма значимое для автора содержание, а в конкретных сюжетных ситуациях
заложен обобщенный смысл. На эту особенность романа указывают намеки,
содержащиеся в самом тексте, где кажется не автор, а «льющаяся речь сама, силою
своих законов создает по пути, мимоходом, размер и рифму, и тысячи других форм
и образований еще более важных, но до сих пор неузнанных, неучтенных,
неназванных». Множественность, «неузнанность» всех
форм одновременно предопределила и разнообразие интерпретаций. В жанровом
смысле роман был прочитан по-разному, в зависимости от читательской установки и
его «жанрового ожидания». В нем увидели прежде всего «поэтический роман» (А.А.Вознесенский), в котором отсутствие
эпической объективности с избытком восполнялось интенсивным лирическим началом.
В произведении усматривали духовную «автобиографию, в которой удивительным
образом отсутствуют внешние факты, совпадающие с реальной жизнью автора», а
главный герой предстает в качестве лирического героя П., который в своей прозе
остался поэтом – лириком (Д.С.Лихачев), это «лирическая исповедь П.»
Неудовлетворенность таким, несколько суженным
толкованием вызвало аргументацию другого прядка. В «ДЖ» был обнаружен роман,
продолживший традиции реалистической психологической прозы XIX в.,
где, по мнению Н.Ивановой, главный персонаж «замыкает собой ряд героев
Лермонтова, Тургенева, Толстого и Достоевского». Роман представил обобщенный
портрет русской культуры XIX - начала XX в. По мысли И.В.Кондакова,
в стиле и образах этого «романа культуры»
неуловимо соединялись черты русской классики, сразу «всей русской культуры как
целого, органически спаянного, слитного, нерасчлененного на отдельные
творческие индивидуальности, стили, речевые особенности или философские
концепции единства».
Действительно, роман, хронологически охватывающий почти
полвека: с 1903 по 1929, а с эпилогом – до начала 50-х гг. – густо «населен»
множеством крупных и эпизодических характеров. Крупным планом даны портреты
историка и философа Веденяпина, ученого-химика Громеко, промышленника и
мецената Кологривова, беспринципного адвокат Комаровского
и многих других. Среди персонажей угадываются порой исторически достоверные
личности (Н.Н.Федоров, С.И.Мамонтов и др.). При этом все персонажи так или
иначе группируются вокруг главного героя, описываются и оцениваются его глазами,
«подчинены» его сознанию. Художественный мир «ДЖ» предстает как единый монолог
«автора-героя», объединяющий и растворяющий в себе «голоса» отдельных
характеров. Сознание «автора-героя» является самодавлеющим,
что вовсе не ограничивает изображения. Ж. для П. это «инструмент» многофацетного зрения, некий «мыслящий глаз», помещенный в
мир и фиксирующий его состояние.
В живой ткани философского
романа сосуществуют и взаимопереплетаются
идеи-образы России, Природы, Любви, Творчества, Истории, Веры, Бессмертия,
Жертвы. Они «растворены» в тексте, но часто «сгущаются» и предстают, по
выражению самого Б.П., в виде смысловых «взрывчатых гнезд». Такие смысловые
«сгустки» вложены в уста Веденяпина, Юрия, Лары. Вместе взятые эти идеи-образы
объединяются в главное и всеобъемлющее понятие Жизни, являющееся лейтмотивом,
подчиняющим себе структуру, стилистику, внутреннюю атмосферу всего романа.